IzzyRider

В детстве я не знал про зеленый и оранжевый цвета — их нет в казахском языке. Помню, не понимал, о чем поется в песне «Оранжевое небо» и изводил всех, показывая на все, что было цвета лимона — это оранжевый? а это?

Цвет травы и неба назывался одним словом — кок.

Есть отдельное слово для зеленого — жасыл, но, видимо, в языке оно появилось относительно недавно. Потому что, если говорили — сходи, на базар, купи зелени, то в буквальном переводе на русский это звучало бы — купи синевы.
Т.е., в культурном слое понятие «зеленый» прочно связано с «кок».

Самая красноречивая иллюстрация — центральный рынок Алма-Аты называется Кок базар — а по-русски — Зеленый базар.

Пастбище — кок джайлау — синее пастбище, город, построенный вокруг горы — Кокшетау — Синяя гора, хотя она очевидно — зеленая.

При том, что цвета неба и травы — как и все казахи — я различал. Но, например, в детском саду акварельные наборы имели похожую картину — все цвета были вымыты, а зеленая чашка была почти нетронутой, никто не знал, что с ней делать. Почти все дети рисовали и траву, и листья синим. В моем мире зеленый появился раньше, и когда я рисовал их зеленым, все меня спрашивали — почему так? а я не знал, как объяснить.

Зеленый и оранжевый у меня появились, когда я стал больше говорить по-русски — это лет в 5-6.

Мы различаем и видим только то, чему у нас есть соответствующее понятие в языке.

Поэтому цель может быть достигнута только когда она определена, сформирована и точно сформулирована. Только в этом случае мозг, его восприятие различит признаки пути к ней в окружающем нас хаотичном потоке сигналов и, как компас, приведет нас к ней.

А хаос, как известно, это неразличенная закономерность.